ВСЕ ТЕЧЕТ

Что касается денег, так у меня просто нет времени, чтобы тратить их.

Стинг

В мае 1995 года Стинг получил круг­ленькую сумму в два миллиона долла­ров, когда он играл на дне рождения для сына одного из самых богатых людей в мире. Часть сделки составляло исполне­ние супер-звездой «Happy Birthday» («Счастливо­го дня рождения») для двадцатидвухлетнего прин­ца Хакима, сына супербогатого султана Брунея, ко­торый также выплеснул еще миллион долларов для певца Брайана Адамса, чтобы тот пел на этом же торжестве. Обе звезды умудрились исполнить дуэт к большому удовольствию публики, состоящей из двух сотен тщательно отобранных гостей.

Этот концерт был специально отснят на видео, а затем распространен среди гостей. Фильм был сделан старым другом Стинга Гэвином Тейлором, который проживал в Ньюкасле и работал там на телевидении и который впервые повстречал певца двадцать лет назад, когда «Полиция» только на­чинала восхождение.

Он говорит: «Стинг сильно изменился с того времени. Он теперь так подшучивает над собой, чего никогда не делал раньше. Он был более чо­порным, а Стюарт и Энди тоже были не очень приятными в те времена. Но теперь он другой. Его совместная игра с Брайаном Адамсом в Брунее оказалась великолепной, а он казался ненапряжен­ным и счастливым».

Стинг и Адаме даже исполнили шуточную вер­сию песни «Каждое твоё дыхание» («Every Breath You Take»), где во время исполнения Стинг изме­нял слова на «Каждая нога, которую ты ломаешь» («Every Leg You Break»), а Брайан ответил, подпе­вая, - «Каждая ошибка бухгалтера» («Every Accoutant's Mistake»). Это было потрясающе. «Они были фантастичны», - вспоминает Гевин Тейлор, ко­торый надеется уговорить обеих звезд выступить вместе на хорошем концерте в ближайшем будущем.

На следующий день после выступления Стинг отправился на катерах для лыжных прогулок с Адамсом и принцем Хакимом вокруг мелких ост­ровков, разбросанных у побережья Брунея. В один момент лодка Стинга подскочила на волне неспо­койного моря, и они чуть не врезались в скалу, но, к счастью, никто не пострадал.

В том же месяце репутации Стинга как защит­ника окружающей среды был нанесен удар, когда он принял пятьсот тысяч фунтов для поддержания проекта развлекательного комплекса, что должно было повлечь за собой уничтожение более ста ты­сяч деревьев. Поддержание певцом курорта Саегайя площадью в сто пятьдесят акров, построенного в сосновом лесу на юго-восточном побережье Япо­нии, удивило британских защитников природы. В рекламе японского телевидения Стинга показыва­ли одобрительно смотрящим с поля для гольфа на комплекс стоимостью в полмиллиарда фунтов не­подалеку от города Миазаки.

Фрэнсис Салливан, чиновник отдела по консер­вации лесов при Всемирном фонде защиты при­роды, сказал: «Двухсотлетний лес необходим для сохранения окружающей среды и дикой природы. Все это прямо противоположно той работе, кото­рую проделывал Стинг по защите лесов». Когда Стингу открыто заявили о его участии, менеджер Майлз Копленд вышел вперед и заявил, что он полностью берет на себя ответственность за это и что ни Стинг, ни он не знали о той полемике, ко­торая шла по поводу этого леса до тех пор, пока работа Стинга для курорта не была полностью за­вершена. По иронии судьбы, проектировщик это­го курорта должен был выплатить существенную сумму в защиту оставшегося лесного массива, что было частью сделки.

Также в мае 1995 года Стинг и Труди посетили кинофестиваль в Каннах, где они показывали свой недавно завершенный фильм под названием «Гро­теск», в котором снимались Стинг, Алан Бейтс и Труди. В этой картине Стинг играл дворецкого, Труди - его жену Дорис, повариху, а Бейтс - эк­сцентричного сэра Хуго Коула. Критики отозвались о фильме как о неискренней, черной комедийной возне. Действие происходило в сельской местности, в послевоенном Норфолке.

Самая вызывающая сцена фильма: Стинг зани­мается сексом с Аланом Бейтсом. Был также и другой эпизод, в котором он соблазнял еще одно­го из персонажей мужского пола. Стинг шутил в Каннах: «Я открыто заявил о своих наклоннос­тях...»

Пара заявила прессе, что они бы не хотели, чтобы их дети увидели этот фильм. Стинг открыл, что он опробовал поведение дворецкого во время обеденных приемов в своем особняке в Уилтшире: «Это стран­ный фильм, вот почему мы его и сделали». Осталь­ной актерский состав фильма включал сэра Джона Миллса, Марию Эйткен и Анну Мэсси.

Летом 1995 года несколько газет разразились смехом по поводу Стинга, когда было обнародо­вано, что он вышвырнул тысячи фунтов на то, что­бы иметь серию новых пчелиных ульев, установ­ленных около дома в Уилтшире.

Труди доказала, что она всегда была более чем просто жена Стинга, завершив документальный фильм под названием «Подвинуть гору», который отражал тот политический климат, который привел к трагическим событиям в 1989 году на площади Тьянанмень в Китае.

В 1995 году никто не был сильно удивлен, ког­да просочились новости в мир шоу-бизнеса о том, что Труди вновь беременна. Рождение ребенка, ше­стого отпрыска Стинга, ожидалось в декабре. Как заметил один из его друзей: «Вот что происходит, когда вы придерживаетесь метода ритма». 17 де­кабря 1995 года Труди родила третьего сына Стин­га - Джакомо.

Однако собственно 1995 год не был самым удачным годом Стинга. Когда «Times» опублико­вала ежегодный список самых высоких доходов того года, оказалось, что у Стинга снижение в за­работной плате на 51,8% по сравнению с преды­дущим годом, что указывало на нокаутирующий эффект деятельности Кейта Мура, который пред­положительно проглотил многие миллионы фунтов его денег. Фактические доходы Стинга были в районе 5,68 миллионов фунтов - катастрофичес­кое падение с прошлого года, более чем на один­надцать миллионов. Однако финансовое руковод­ство Стинга оспаривает точность этих цифр, ука­зывая на то, что они не включают доход Стинга от гастролей по Соединенным Штатам и другим стра­нам, а также доход в Великобритании от написа­ния песен или же тот факт, что почти все деньги, украденные Кейтом Муром, были восстановлены.

Отношения Стинга со своим самым старшим ре­бенком - Джо, которому было уже восемнадцать лет, становились все более и более сложными. Стинг обнаружил, что в музыкальном отношении Джо вряд ли будет терпеть вкусы своего предка. Ему нрави­лись молодые музыкальные группы вроде «Sonic Youth» или «Pavement». Наверное, только одной единственной общей любовью у них была «Nirvana», до тех пор пока не застрелился Курт Кобейн.

Музыкальный вкус Стинга в середине девянос­тых годов представляет собой своеобразный «букет». Он играет «Ну, так что» Майлза Дэвиса буквально раз в неделю, всякий раз, когда ему доводится быть в свете. Он обожает Джона Колтрена и Винтона Келли. Ему также нравится французская оркестро­вая музыка таких непохожих друг на друга талан­тов, как Равель, Дебюсси, Форе и Эрик Сати. Он даже начал регулярно слушать пение доминикан­ских монахов, исполняющих георгианские песни, хотя он признавался одному из друзей, что, возможно, это результат его католического воспитания.

У себя дома, в Уилтшире, Стинг постиг тайны управления той славой и состоянием, которые у него есть. Его юмор по отношению к освещению его самого в прессе был обобщен в двух талант­ливых статьях в журнале «Виз», которые он по­местил в рамку и держит у себя дома в кабинете.

В одной из них Стинг (статья подписана Гордон Стинг) признается, что занимается с Труди такой энергичной любовью, что ее голова отлетает в сто­рону. Другая вырезка пересказывает момент, ког­да он остановился в отеле, где «четырехдюймовые сексуальные обезьяны» мастурбировали в его чай, а гости нельзя сказать чтобы были этим довольны.

Но вся его семья, друзья и коллеги продолжали восхищаться его близкими отношениями с Труди. Даже когда они иногда перебрасываются отдельны­ми сердитыми словами, то вскоре вновь начинают поглаживать друг друга, целоваться, обниматься и ворковать в какой-то тошнотворной манере, как мо­гут себя вести только изрядно пьяные люди или те, кто очень сильно любит друг друга. Стинг утверж­дает: «Мы похожи друг на друга во многих отноше­ниях. Мы оба родились в начале пятидесятых годов, оба ходили в классическую школу, мы оба из семьи с относительно малым доходом. Мы испытываем ностальгию по одному и тому же, мы помним одни и те же рекламные ролики. Она заставляет меня смеяться и поднимает мне настроение. Она мой луч­ший друг, моя любовь, мой компаньон, и действитель­но я не хочу думать о жизни без нее».

Стинг даже растаял до такой степени, что ког­да его спросил один журналист, может ли «Поли­ция» когда-нибудь воссоединиться на профессио­нальной сцене, он ответил: «У меня нет никаких планов, чтобы опять играть в "Полиции". Но вы ни­когда не знаете, что произойдет. Кто знает?»

Это был неординарный ответ, учитывая ту язви­тельность, которая существовала во время суще­ствования «Полиции». Однако это новый Стинг, для которого ничего невозможного нет.

Боб Гелдоф, прекрасно понимающий друга, «рас­шифровывал» состояние ума Стинга в середине девяностых годов.

По его мнению, Стинг ощутил гармонию мира и обусловленность каждого факта своей жизни: «Нет ничего безнаказанного...»

Верность Гелдофа не осталась незамеченной. Когда брак бывшего певца из «Boomtown Rats» с Паолой Йетс начало лихорадить (весной 1995 года) и это стало достоянием средств массовой ин­формации, то Стинг был одним из первых среди его друзей, кто позвонил Гелдофу и предложил свое плечо, в которое можно было выплакаться.

Открытый роман Йетс с рок-звездой группы «INXs» - Майклом Хатченсом, оставил Гелдофа совершенно ни с чем. Стинг пригласил его поси­деть за пивом и попытался утешить.

В сентябре 1995 года финансист Стинга Кейт Мур наконец-то предстал перед судом по поводу разбирательства об исчезновении 7,5 миллионов фунтов, которые испарились со счетов Стинга без его разрешения. Стинг сам появился в суде, нелов­ко одетый в костюм с галстуком, что было большой редкостью за двадцать лет, а также с аккуратной стрижкой.

Суд услышал, что Стинг получал подробные от­четы от «Cottus Bank», показывающие переводы сумм с его счета на другой, созданный в банке Шотландии финансистом и доверенным лицом Муром, и что Мур соткал сложную паутину обма­на, чтобы сбить с толку Стинга.

Стинг настаивал, что его деньги - это не «сун­дук с сокровищем» для других, в котором можно копаться, и что он всегда полагал, что они защище­ны банковским мандатом.

Мур отрицал обвинения в воровстве. Стинг был перепроверен под своим настоящим именем защит­ником Николасом Парнеллом, который предполо­жил, что он уполномочил создание этого счета и что на нем находился капитал, накопленный после того, как Мур провел переговоры по сделке с «Бюро гос. доходов» с целью защитить заработки Стинга за рубежом. Затем было раскрыто, что 11,6 миллионов фунтов из его доходов между 1986 и 1991 годом не подверглись налогообложению (что сэкономило ему 4,8 миллиона фунтов), при условии, что он про­вел некоторое время за границей. Было также ус­тановлено что за все это время Стинг выплатил приблизительно 20 миллионов фунтов налогов.

Стинг ответил: «Вы говорите, что я согласен, что все мои деньги, сэкономленные от "Гос. дохо­да", должны идти на счет, контролируемый мисте­ром Муром? По моему разумению, раз "Гос. до­ход" согласился на эту сделку, то эти деньги дол­жны были идти на мои личные счета, как выбираю я, это не сундук с сокровищами, где каждый мо­жет копаться и считать, сколько там есть. Это мои деньги».

Судейская коллегия разразилась смехом, когда было установлено, что Стинг получил уровень А по экономике, до того, как работал с «Гос. дохо­дом». «Я не говорю, что это открывает ворота в финансовый мир, но вы не неприкосновенны за гра­ницей», — настаивал защитник мистер Парнселл. Он продолжал: «В несчастливые времена вы ра­ботали для "Гос. дохода". Вы не можете кого-ни­будь выбрать для работы там. "Гос. доход" в ужасе от финансовой документации».

К еще большему веселью Стинг ответил: «Бо­юсь, что именно поэтому я был вынужден уйти».

Через несколько дней после того, как начался суд, стало известно, что Стинг санкционировал наём ча­стного детектива, который тайно записывал бесе­ду, чтобы попробовать получить признание Мура. Стинг признался в суде, что была организована встреча между Муром и частным лицом, но он от­рицал, что принимал участие в какой-то уловке.

Суду также было сказано, что Мур сломался и сделал признание в том, что украл шесть миллионов фунтов у Стинга, после того как с ним открыто го­ворили о пропавших деньгах. «Если он признался, то почему вам было необходимо нанимать частного детектива и пытаться записать его признание на пленку?» — спросил мистер Парнелл.

Стинг ответил, что детектив был нанят ранее предполагаемого признания Мура. Затем он про­должил разоблачение и сообщил, что узнал, что двести тысяч фунтов его денег были потрачены на приобретение недвижимости в Западном Лондо­не для одной из подруг Мура.

Во время слушания было установлено, что боль­шое количество денег Стинга было выброшено Муром на ряд чудовищных капиталовложений, та­ких как схема по переделке русского военного са­молета в огромный самолет для гражданских нужд или же схема по созданию цепи индийских ресто­ранов в Австралии.

В дополнение ко всему Мур израсходовал че­ки с причитающимися выплатами Стингу, всего на 1,2 миллиона для выплаты собственных налоговых обязательств и еще один миллион фунтов для вып­латы гонораров самому себе. Судебный процесс также установил, что консультант и юрист Стин­га, которому он долгое время доверял, Кристофер Барли, смог вернуть почти все украденные деньги. Восстановленные деньги пришли не от Мура, ко­торый теперь был банкротом, и не от тех людей, ко­торые погрели руки на этом воровстве, а от людей, которые были вовлечены в процесс воровства, та­ких, как различные банкиры, «Гос. доход» и круп­ная издательская компания.

17 октября 1995 года Мур был отправлен за решетку на шесть лет, после того как он был признан виновным в краже денег у Стинга в период между августом 1988 года и июлем 1992 года.

Освещение судебного процесса над Муром в средствах массовой информации, к сожалению, имело побочный эффект - они широко печатали фотографии Стинга, который быстро терял воло­сы. С двадцати пяти лет Стинг очень был обеспо­коен возможностью полысеть. Но после того как он справил свое сорокалетие, это уже не на шут­ку начало волновать его, потому что на макушке волосы стали заметно редкими.

Один из его друзей говорит: «Стинг невероят­но тщеславный парень. Когда ему было тридцать, он каким-то образом сохранил волосы, хотя они начали идти на убыль еще до этого момента. Но теперь это настоящая проблема».

Стинг в 1994 году посетил в лондонском Вест-Энде специалиста, занимающегося проблемами облы­сения, и потратил некоторую часть своего состояния на средства, которые, как предполагается, замедлят процесс потери волос. «Стинг гордится тем, что его физическое состояние равно тридцатилетнему возра­сту, но он не может примириться с потерей волос».

Как недавно сказал этот суперпопулярный че­ловек: «Я не хочу спустя десять лет стать тем пар­нем, который в Лас-Вегасе с лысой головой и в смо­кинге поет "Роксану"».

Ну что ж, время покажет.