РОКОВАЯ ЖЕНЩИНА

Я хочу быть знаменитой актрисой... и я буду. Неудачи для меня не существуют.

Труди Стайлер

В течение нескольких недель битвы в высшем суде с "Virgin Records" бри­танская желтая пресса свела Стинга с ума. Его роман с Труди Стайлер стал общим достоянием, а его брак явно завершился.

Многие, кстати, были удивлены, что Труди за­хватила Стинга. Чем? Своей гибкой худобой, уг­ловатым телом, чрезмерно большим ртом и длин­ным глубоким шрамом, последствием несчастного случая, происшедшего в детстве (шрам открыто пе­ресекал наискось ее левую щеку)?

Несмотря на бессовестную атаку средств массо­вой информации, жаждущих его крови, Стинг сде­лал чрезвычайно рискованный шаг - улетел с двадцатисемилетней Труди на вечеринку в южную Францию, которую организовывал торговец оружи­ем Аднан Кашогги.

А только за три недели до того Стинг открыто заявил: хотя они расстались с Фрэнсис, его брак не окончен. Консультанты по связям с общественностью надеялись, что они смогут замять эту исто­рию, намекая, что больше никто тут не замешан. Однако новая сенсация еще больше подогрела слухи, витавшие в Лондоне в то время.

В элегантном отеле «Эрмитаж» в Монте-Карло, где Кашогги праздновал свое сорокавосьмилетие, Стинг и Труди целовались и обнимались за обе­денным столом, где также сидели Райан О'Нил и Фаррах Фосетт.

Новая подруга Стинга, в белом дорогом мини-платье, хихикала от удовольствия, когда была от­дана дань и «Полиции». Им даже был подан суп под названием «Материальный мир» — по назва­нию одной из песен группы.

Пара ускользнула немного раньше в свой рос­кошный номер, прежде чем возвратиться на следу­ющий день в Лондон на частном самолете «Лир», принадлежащем Кашогги. Увидев толпы ожидаю­щих корреспондентов в аэропорту «Хитроу», Стинг немедленно отошел от Труди и довольно-таки неуклюже заявил, что на вечере он был с Фрэнсис. «Моя жена была со мной все это время, — сказал он репортерам, - а теперь оставьте меня в покое. Я ужасно устал». Затем вспыхнула дра­ка между Стингом и папарацци¹, а один из опера­торов был сброшен вниз с лестничного пролета те­лохранителем.

Спустя несколько дней в Лондоне в ночном клу­бе «Стрингфиллоуз» Стинг открыто держался за

¹   Папарацио (папарацци) (итал.) - внештатный фотограф, который настойчиво преследует знаменитостей, чтобы улучить момент и сде­лать какие-нибудь откровенные фотографии. (Прим. перев.)

руки с Труди и смело представил ее жаждущим всё узнать представителям прессы: «Моя любов­ница». Он сказал репортерам: «Мы здесь, значит, мы может преодолеть давление на нас, а после нас оставят в покое».

Репортер Гарт Пирс был в ту ночь в «Стринг-филлоуз», и Стинг представил ему Труди. Пирс был поражен тем, насколько певец выглядел несча­стливым. «У него был затравленный взгляд чело­века, который подозревает всех и вся, - описал ре­портер. - Он всегда был таким расслабленным, у него всегда были ясные взгляды и мысли относи­тельно своих намерений, он получал удовольствие от того успеха, который ему приносила музыка».

Спустя годы Стинг признавал, что было ужас­ной ошибкой назвать Труди своей любовницей. «Не очень-то это умно с моей стороны, - вспоми­нает он. - Смешно, но ведь это слово никак не пре­образуется в газетном тексте. Глупо! Я получил жестокий урок от самого себя, увидев в газетах эту глупость. Я обжёгся на этом, я выучил урок, но в дальнейшем никто не интересовался моей личной жизнью».

Напряжение схватки в суде с "Virgin Records" и его распадающийся брак - все это привело Стинга на грань нервного срыва. Он даже начал исполь­зовать концерты «Полиции» для того, чтобы устра­ивать яростные перебранки с теми, кто оскорблял его. Возникла опасность, что он полностью потеряет контакт с миром, в котором он вырос.

После развода, во время сеансов с психоанали­тиком, работавшим по методике Юнга, Стинг, как предполагалось, должен был противостоять своей темной стороне. Он рассказал большинство сво­их снов своему аналитику. Это было стыдно, но напрямую он не хотел выдавать свои тогдашние мысли.

Тем временем в жизнь Стинга входила Труди. Впервые она увидела «звезду», когда была его со­седкой четыре года назад, а теперь стала его пол­ноправной любовницей. Это был долгий-долгий путь - от крошечного дома, принадлежащего го­родскому совету на окраине Бирмингема, где она родилась. Отец Труди, сильный человек, ранее работавший на ферме, устроился на фабрику в ка­честве упаковщика абажуров.

Семья Стайлеров была очень бедной. Но с не­которых пор их существование стало еще более жалким - после того, как отец Труди потерял ра­боту. В семье были еще две сестры — Сабрина и Хитер. Как будто миллионы миль разделяли жизнь этого дома и жизнь актерской семьи, к ко­торой принадлежала Фрэнсис Томелти.

Когда Труди было около двух с половиной лет на неё наехал фургон булочника. Выхлопная тру­ба фургона ободрала ей лицо, оставив шрамы на щеке и огромное ярко-красное, как клубника, пят­но. Когда она пошла в школу, дети, бывало, кри­чали ей на площадке для игр: «Лицо в шрамах, лицо в шрамах!»

Она закончила свои уровни «А» в школе и зая­вила, что хочет стать актрисой. Вряд семья поняла и хоть как-то поддержала её - вряд ли ей могли помочь. В возрасте семнадцати лет Труди убежа­ла из дома и направилась в Стрэтфорд-на-Эйвоне. «Была летняя ночь. Я добралась на попутке, по­стучала в первую попавшуюся дверь и попроси­ла леди дать мне ночлег. Я задержалась у нее на неделю, а затем нашла работу служанки в семье, ко­торую в объявлении называли «артистической».

Это и была та семья, которая приняла Труди и обучила ее самым основным социальным навыкам и манерам. «Они научили меня не бить детей, не давать клятв, научили, как разрезать грейпфруты. До этого я никогда не видела ни одного».

Они даже давали ей уроки правильной речи, ведь у неё был сильный акцент центральных графств Великобритании. Фактически так же Стинг когда-то потерял свой говор «джоди».

Так родилась актриса Труди Стайлер...

На профессиональном фронте дела у Стинга ухудшились. Когда он появился на концерте в Ньюкасле, то обнаружил, что пришло только две­надцать тысяч человек в противовес ожидаемым тридцати. Вряд ли это было то возвращение домой, которого он ожидал, и он начал задумываться, не объясняется ли эта плохая посещаемость осужде­нием со стороны общественного мнения после его семейных драм.

Критики, посетившие выступление, сетовали, что шоу было плохо организовано, режиссура - без­дарная, и вообще нет никаких новых находок, а значит — нечему удивляться. В конце своего вы­ступления Стинг с облегчением ушел со сцены, не выходя больше к публике, среди которой находи­лись его мать, отец, брат и две сестры.

Стинг начал размышлять, не является ли уход от Фрэнсис самой большой ошибкой его жизни. Он впал в депрессию по поводу отклика со стороны своих поклонников; росло ощущение изолирован­ности. Неудачи, ошибки...

Только Труди его еще как-то поддерживала. Она была искренне влюблена в Стинга и реши­тельно настроена на то, чтобы не дать их роману закончиться, как заканчиваются связи в рок-н-рол­ле, - уходят в никуда. Стинг был тогда наиболее уязвим, и он действительно чувствовал, что Труди являлась единственным человеком в мире в тот мо­мент, которому он искренне доверял. Их пробле­мы в конечном итоге связали их, но ещё предсто­яли большие трудности.

Когда «Полиция» начала разваливаться, поведе­ние Стинга было воистину «беспредельным». Он позже описывал, что вел себя «как настоящая дрянь». Это становилось жутким для всех, кто его окружал, в особенности для Труди.

В ранние дни их отношений ока серьезно поду­мывала, не бросить ли Стинга. Он не имел ника­кого представления о том, что происходит у нее в голове в то время, и она поделилась своими тог­дашними мыслями и чувствами только много лет спустя. В то время Стинг смотрел на себя, как на совершенного человека. Никто и ничто не вставало у него на пути.

На «классическое ухаживание» было мало време­ни. Со второй недели августа «Полиция» начала сле­дующий этап своего североамериканского турне. Кульминационным моментом поездки длиной в ме­сяц стало появление группы на фестивале Соединен­ных Штатов в Калифорнии, который состоялся в ог­ромном открытом парке около Сан-Бернардино.

В тот же месяц фильм «Сера и патока» вышел на экраны всех кинотеатров Британии. Роль Стин­га в качестве озабоченного молодого человека Мартина Тейлора вызвала некоторые нервные от­клики со стороны критиков. Из его игры было видно, что ему не приходилось слишком глубоко копаться в себе, чтобы сыграть этот характер.

«Он определенно - я, только в преувеличенном варианте», — сказал Стинг одному журналисту. Он очень гордился этой ролью. «Она закрученная, странная и необычная. Я не уверен, что фильм ожидает большой кассовый успех, но он и не со­бирался конкурировать со "Звездными войнами"».

Музыкальное оформление «Серы и патоки» -это полдюжины сольных дорожек Стинга, которы­ми он особенно дорожил, потому что «Полиция» в то время была еще вместе. Но Стинг начал де­лать нечто свое.

Одна из песен «Раздай немного счастья» была выпущена как первый сольный сингл Стинга; она способствовала рождению новой волны слухов о будущем, о распаде «Полиции».

Интересно, но именно Энди Саммерс в то вре­мя признался одному журналисту: «Мы теперь все делаем каждый свое и для этого вполне хватает места. Успех "Полиции" открыл дорогу каждому из нас. Он создал платформу для того, чтобы уйти и заниматься другими вещами».

В конце 1982 года «Полиция» снова направилась на Монсеррат, где они должны были начать рабо­ту над пятым альбомом. В декабре появились еще два сольных сингла Стинга - его версии такой классики, как «Тутти Фрутти» и «Мне так сильно нужна твоя любовь» на дорожках, выпущенных Дейвом Эдмондсом для фильма «Вечер, вечер».

Стинг тайно взял с собой Труди на Карибы, но это, как выяснилось он сделал зря; ведь Труди вих­рем кинулась обратно в Лондон после нескольких дней путешествия через Атлантику и рассказала друзьям, что там произошел чудовищный скандал.

Эта вспышка между Стингом и Труди произош­ла прямо после того, как они отпраздновали Рож­дество в доме, который сняли на Монсеррате. Стинг, угнетаемый чувством вины из-за того, что он не со своей семьей в такое важное время, стал мрач­ным, подверженным настроениям, и произошло не­избежное.

Сначала Труди испытывала сочувствие к эмо­циональному состоянию Стинга, но когда он начал срывать свою злость, она пошла на самый большой риск в своей жизни и ушла, чтобы он понял, что она не позволит так плохо с ней обращаться. План сра­ботал, потому что она послала Стингу чёткое и ясное письмо. Смысл его таков: если он хочет удержать Труди, то ему придется обращаться с ней как с равной. И это стало с тех пор ключевым моментом, кодом их отношений.

Ярко выраженное доказательство этому: спустя шесть месяцев Стинг успешно вынудил ряд британ­ских «желтых» изданий отозвать назад публикации, в которых утверждалось, что он на грани того, что­бы вернуться к Фрэнсис после отставки Труди. Ста­тьи эти были абсолютной чушью, и это прекрасно знал каждый, кто хорошо знал Стинга. Фрэнсис уже давно стала бывшей женой, к прошлому нет возврата.

До марта 1983 года отношения Стинга с Труди не были признаны официальными; они стали та­ковыми после душещипательного заявления Фрэн­сис, что она окончательно признает прекращение брака со Стингом. Она сказала журналистам: «Я все еще сильно страдаю из-за того, что произош­ло. Но о нашем примирении нет и речи. Наоборот, будет развод. Я хочу завершить ту часть моей жизни, которая закончилась навсегда. С момента, когда я была маленькой девочкой, я воспитывалась в вере, что брак это то, что происходит, когда на­конец подойдёшь к радуге... Все, чего я всегда хотела, - это просто воплотить эту сказку... Но, возможно, я слишком сильно верила в это».

Фрэнсис получила просторный дом в Хемпстеде, в котором она будет воспитывать их двух де­тей, но, без сомнения, она была опечалена разры­вом. Она сказала: «Я говорила себе, что мне при­дется с этим столкнуться. Я не была единственным родителем-одиночкой в этой стране, и у меня не было "авторского права" на боль».

Любопытным фактом из жизни «Полиции» тог­да было то, что несмотря на огромные суммы, зарабатываемые группой, музыканты все еще полу­чали регулярное месячное жалованье с периоди­ческими премиальными от продаж записей или с дохода от концертных гастролей.

Трио даже платило PAYE2, и их Национальная страховка вычиталась. Финансист группы Кейт Мур придумал схему, одобренную Майлзом Коп-лендом, по которой члены группы рассматривались скорее как нанятые сотрудники компании, нежели звезды рок-н-ролла.

Члены «Полиции» доверяли Кейту Муру. Но при взгляде в прошлое кажется ясным, что Муру была предоставлена слишком большая власть над финансами «Полиции». В конце концов Мур на­чал превышать свои полномочия. Самым странным является то, что Майлз Копленд и группа знали о некоторой небезупречности ведения дел Муром. Долгое время группе была неизвестна его история: он был объявлен банкротом в 1975 году и даже из­гнан из Института сертифицированных бухгалте­ров. Каким-то образом он убедил Стинга и других, что ему все еще можно доверять. В то время, ка­залось, что Мур не способен наделать ошибок.

Альбом «Synchronycity» («Синхронизация»), выпущенный «Полицией» в июне 1983 года, был на­писан под влиянием расставания с Фрэнсис, разво­да и начала новой жизни с Труди. Стинг даже при­знал несколькими месяцами позже: «Я доволен,

² Pay As You Earn - "Плати Как Ты Зарабатываешь" - удержание подоходного налога. (Прим. перев.)

что прошел через кризис. Я много работал, что­бы пережить его. Я вырос. Мои лучшие творчес­кие работы — это бесспорно результат моих уси­лий по преодолению этих проблем».

Через несколько дней после ссоры с Труди он размышлял: «Я становлюсь подозрителен сам себе. Может быть, я делаю больно другим людям, чтобы создавать музыку?»

Первый сингл, который появился из альбома «Synchronycity», был «Каждый твой вздох». Пес­ня немедленно была многими неправильно интер­претирована как «примитивная песня о любви». Позже Стинг объяснял: «Это действительно отвра­тительная песня о выживании, чувстве собственно­сти и ревности».

Песня была сочинена Стингом, когда он поки­нул Монсеррат, чтобы ненадолго остановиться на Ямайке в доме Яна Флеминга, создателя Джейм­са Бонда. Днём при высоких тропических темпе­ратурах и постоянно жужжащих над головой москитах работать было невозможно, и он встал посреди ночи, пошел прямо к пианино, которое на­ходилось в гостиной, и создал основу песни при­близительно за десять минут.

Название альбома «Synchronycity» было еще одной игрой слов Стинга. Здесь решающую роль сыграло увлечение концепцией К. Г. Юнга о син­хронизации. Стинг был убежден, что идея психи­атра о коллективном сознании вполне отражает ра­бочие отношения трех членов «Полиции».

Всякий раз, когда Стинга просили объяснить название альбома, он использовал это как предлог поговорить о том, насколько сильны трения между участниками трио: «Несомненно, эти трения проис­ходят от "эго". Оно должно идти от страсти к му­зыке. Если у меня есть идея, в которую я верю, я убью за нее и надеюсь, что и остальные чувствуют то же самое... Вот откуда берутся напряжение и гнев, и это вовсе не такая уж плохая вещь».

На этой стадии существования группы уже не было сомнений, что именно Стинг руководил «По­лицией»: практически только его песни исполня­лись в альбомах. Энди Саммерс тактично сказал в то время одному журналисту: «Я не всегда со­глашаюсь с выбором материала, который предла­гается, но большинство песен Стинга скорее хоро­ши, чем плохи, даже очень хороши, и с этим труд­но спорить. И мне доставляет удовольствие играть этот материал».

Последовала еще одна роль в кино: Стингу пред­ложили играть одного из злодеев в «Дюне».

Невероятно долгие съемки в Мексике были из­матывающими, но, по крайней мере, неизменная са­моуверенность, которая принесла Стингу репутацию «высокомерного негодяя», была полностью выбита из него этим многотрудным опытом в «Дюне».

Актриса Син Янг снималась в роли Чани в «Дюне»; главные пробы фильма начались 30 мар­та 1983 года. Она, казалось, ужасно давила на Стинга, старалась создать ситуацию, чтобы он мог соблазнить ее: это была кошмарная атака. Стинг приходил в ужас от прямолинейного отношения Янг, да и не находил ее настолько привлекатель­ной, чтобы даже заинтересоваться.

Эта реакция со стороны Стинга была, скорее естественной, чем странной: он доказал себе, что он может быть верным одной женщине — Труди.

Как говорил один из членов съемочной группы «Дюны», Син Янг становилась все более разгне­ванной, так как ее планы соблазнить Стинга про­валились.

Однако прежде чем он увидел Син Янг, дела Стинга уже пошли плохо. Груз дорогих цифровых музыкальных записей «исчез» на таможне в аэро­порту Мехико. После случилось несколько присту­пов странной болезни, вызванных как считает Стинг, смогом, большой высотой над уровнем моря и пло­хой пищей.

Мехико находится на высоте 7200 футов над уровнем моря, что означает более разреженный воз­дух. Съёмочную команду тщательно проинструк­тировали о том, что необходимо пить только очи­щенную воду, чистить все свежие фрукты и овощи, избегать салатов и питаться только в определенных рекомендованных ресторанах.

Персонаж Стинга в фильме, который мало кто видел, носил имя Фид, он замучил и убил множе­ство людей. Он носит с собой повсюду бритого кота в клетке и резвится в горячем душе, имея на себе из одежды только зеленый кожаный гульфик. В одной сцене Стинг удивил кинопродюсера, предло­жив появиться в кадре абсолютно голым: «Я думал, что это было бы правильным, — играть так в этой сцене». Его предложение было вежливо отклонено.

Были также сцены, в которых ему приходилось работать с более чем тысячей статистов, и многие вещи определенно выходили из-под его контроля. «Но я никогда ничем не был обескуражен. Нужно иметь ружье для охоты на слонов, чтобы заставить меня не делать то, что я не хочу, а они, видимо, не смогли провезти ни одного через таможню».

Вспоминая свою роль, он добавлял: «Фид — это зло... Я думаю, что Фид, - это продукт родствен­ного скрещивания людей высших классов в тече­ние нескольких сотен лет. Он нервно-скованный, испорченный и практически мертвый, но у него есть и хорошая сторона». Затем Стинг дьявольс­ки улыбается: «Но в фильме вы этого не видите. Я думаю, что он любит... животных».

К концу пятимесячного срока он был измотан и боялся, что не справится с новыми гастролями «Полиции» по США. Он устал — физически, ин­теллектуально, и новое притирание к своим музы­кантам было для него почти не по силам.

Легендарный продюсер Голливуда Дино де Лаурентис был так поражен профессионализмом Стинга при показе «Дюны», что предложил певцу главную роль Флетчера Кристиана в новой версии «Мятежа на "Баунти", который должен был сни­маться чуть позже в этом же году. Стинг разрывал­ся между двумя профессиями. Он знал, что ему надо посвятить некоторое время и отдать силы «Полиции»; он уже был сыт по горло работой в кино, которую с некоторых пор стал находить не­вероятно скучной. В конце концов он отклонил предложение и де Лаурентис снял вместо него в этой роли малоизвестного тогда актера по имени Мэл Гибсон.

23 июля 1983 года Стинг опять встал у руля «Полиции», так как группа начала еще один ми­ровой марафон гастролей в чикагском парке Комински. Последующие североамериканские кон­церты трио, которые проходили до конца августа, проводились на гигантских открытых стадионах (например, шоу 18 августа на легендарном нью-йоркском стадионе Шей).

Выступая перед аудиторией приблизительно в семьдесят тысяч человек, Стинг пошутил: «Мы бы хотели поблагодарить "The Beatles" за то, что они одолжили нам свой стадион!» Стинг был вооду­шевлен возможностью сыграть свою классику — «Так одиноко» — перед столь огромной толпой. Он описывал пиковое выступление группы на стади­оне Шей так: «Это было британское покорение Соединенных Штатов, точно такое же, как прове­ли "The Beatles" до нас». Сам концерт был вен­цом славы, которая утвердила их новое господство на музыкальной сцене по обе стороны Атлантики. В своей широкой белой футболке и красных брю­ках, Стинг выкрикивал свои любимые номера, ког­да три двадцатифутовых видеомонитора передава­ли изображение всем и каждому, кто затерялся по­зади огромной толпы. Даже луна вышла как по заказу, когда группа ударила «Прогулку по луне». «Я знал, что мы никогда больше не сможем это повторить», - говорит Стинг. Он решил там раз и навсегда: группа должна распасться, пока находит­ся на вершине славы. «Пришло время остановить­ся. Это было лучшее, что мы могли сделать. Мы наверху! Мы не могли подняться еще выше».

Однако Майлз Копленд смотрел на это по-другому, и он настаивал, чтобы «Полиция» остава­лась вместе еще хотя бы некоторое время, хотя вол­шебство уже исчезало.

После концерта, на праздничном вечере, который проходил до 4 часов утра, Стингу вовсе не надо было никаких заверений по поводу успеха группы. «У меня есть лучший друг, которого я знаю со школьных дней в Ньюкасле и который всегда го­ворил: "Я ждал этого момента". "The Beatles" все­гда были эталоном для меня. Они - причина того, что я начал петь, и причина того, что я - музыкант».

Эйфория и грандиозный успех на стадионе Шей были тщательно подготовлены; группа имела такие условия для проживания и отдыха, что она не дол-лена была устать за время тридцатидневного турне по Америке, за плату в размере пятнадцати тысяч долларов в неделю группа въехала в тщательно ох­раняемый особняк в Хэмпстоне, в семидесяти милях к востоку от Нью-Йорка, как раз за три недели до фантастического выступления на стадионе Шей.

Там, среди мраморных колонн, камина в стиле дизайнера и архитектора Адама и люстр из рез­ного стекла Стинг, Стюарт и Энди жили в восхи­тительной изоляции, путешествуя каждый вечер частным самолетом и возвращаясь, если нужно, на рассвете.

В этом имении служили три профессиональных повара, которые были в состоянии «боевой готов­ности» двадцать четыре часа в сутки, чтобы приго­товить то, что только пожелает группа, полностью оборудованный гимнастический зал, джакузи и плавательный бассейн, плюс все самые модные но­винки кино на видеокассетах.

Майлз Копленд придумал весь этот сценарий, настаивая, что турке не так утомит группу, если у них будет одна база, на которую они будут возвра­щаться каждый раз. «Все ведущие группы изматы­ваются и становятся совершенно разбитыми из-за всех этих переездов, перемены отелей и аэропортов. По крайней мере, здесь создан комфорт, и даже можно почувствовать себя счастливым. В этом есть смысл».

А в музыкальном мире Британии начал распро­страняться слух, как рябь по воде, что у Стинга был сердечный приступ. Телефоны звонили до поздней ночи, пока дельцы этой индустрии делали в уме расчеты убытков в миллионы долларов.

Это история пошла гулять по свету, когда Стинг провел ночь в отделении интенсивной терапии в больнице в Сейнт-Пауле в штате Миннесота, и это было действительно правдой, потому что специали­сты сначала подозревали сердечную недостаточность.

Однако на самом деле, когда прояснились дета­ли этой истории, она оказалась гораздо менее дра­матичной. Три дня назад Стинг, как выяснилось, поломал ребро в драке со Стюартом Коплендом после концерта на стадионе Шей, и это давало боли, которые напоминали сердечные.

Этот инцидент не удивил никого внутри груп­пы, но когда история попала в газеты, то ее рас­сматривали, как еще одно доказательство чудовищ­ных отношений внутри группы, раздираемой про­тиворечиями и склоками.

Обозреватели объясняли, что эта драка стала прямым результатом невероятного напряжения, ко­торое давно возникло в «Полиции». Жизнь внутри группы стала настолько непохожа на тот стерео­типный образ рок-группы, насколько стиль руко­водства Майлза Копленда был чужд всем органи­заторам музыкального бизнеса.

Майлз Копленд рассматривал вспышку между своим братом и Стингом просто как один из мно­жества симптомов напряжения, неизбежно сопут­ствовавшего любому сложному и изнурительному турне. Он был более озабочен другими вещами, например, дальнейшим продвижением группы на рынок. Он сказал одному журналисту: «Секрет в том, чтобы помнить, что продвижение группы на рынок, - это главное, только так люди помнят о ее существовании. В то же время чрезмерное выпя­чивание, навязчивая реклама могут вызвать скуку у зрителей и слушателей. Группа должна сохра­нять свой исключительный имидж и свою загадку, и тогда будет интересна».

«Секрет долголетия заключается не в постоян­ном захвате рынка, а в определении своего места. Суета означает, что у вас мало веры в то, что вы де­лаете, а это начало конца. Что касается нас, то мифу о непродолжительности жизни рок-группы пришел конец. "Полиция" создана для того, что­бы существовать долго».

И всё же ситуация определялась так: над груп­пой нависла опасность надоесть публике, а сканда­лы внутри «Полиции» стали достоянием всего му­зыкального и околомузыкального мира.